Атаман Альтаира - Страница 11

— Пятьсот тысяч! И закончим на этом! — провозгласил я.

Обезьяныш с неправильным прикусом повернулся ко мне всем телом. То же самое сделали и две крепкие мучачес по бокам от него. Мучачес хоть и имели груди больше моих ягодиц, всё же сильно смахивали на мужчин. Я заключил, что передо мною плоды местной транссексуальной трансплантологии. Кроме того, у них на поясах висели блестящие колюще-режущие орудия весьма угрожающего вида.

Меня дёрнул за рукав Пожиратель Бесконечности:

— Господин Мпепедо, это же Кинг-Конг! — зашептал капо капитале. По-моему, в эту минуту он здорово струхнул.

— В самом деле? Я принял его за подкидного дурака! — также тихо ответил я, в надежде, что обладатель выдвинутой челюсти имеет хороший слух.

— Пятьсот десять тысяч, — раздельно проговорил потомок обезьяньего племени.

Насколько я понимал, конкурент выдохся и суммы, более названной, предложить не мог.

— Миллион УРОДов! И прекратим трепать нервы окружающим, — парировал я.

Народ ахнул. Или мне только показалось?

— Моня-Катерпиллер хотел белого мяса! И он его должен получить! Сними свою ставку! — рявкнул обезьяныш, испепеляя меня взглядом. Придурок не знал, что я тоже умею так смотреть.

— Эй-эй-эй! — оживился негр на помосте, продававший рабов. — Что значит «сними ставку»? Был назван «лимон» — значит, я получу «лимон», а не пятьсот десять тысяч!

— Повторяю для слепо-немо-тупо-глухих: даю миллион УРОДов за этих трёх человек! — раздельно и громко заявил я.

Что должно последовать дальше, тайны для меня не составляло: в нашем мире по-настоящему новое происходит вовсе не так часто, как принято думать. Можете считать это моей формулировкой гауссова распределения вероятности. Мой конкурент вдруг вытянулся в струну и стремительным движением послал мне в голову быстро вращавшийся предмет — какой именно, я не успел рассмотреть, но думаю, что это была какая-то хрень из иридия или сталиния, являвшаяся новейшей модификацией бумеранга. Обезьяныш, должно быть, считал себя малым ловким и быстрым, но всё же этого оказалось недостаточным для такого парня, как я. В конце концов, о той школе жизни, что я имел за своими плечами, он просто-напросто даже и не подозревал.

Я упал на колено, и брошенный предмет пролетел над головой. Вздёрнув обе руки перед собой, я навёл на противника спрятанное в рукавах сари оружие. «Б-д-ж-ж!» — натужно рыкнул термокинетический пистолет и выплюнул ему в рожу раскалённую пулю длиной дециметр. «Б-д-ж-ж!» — рыкнул он вторично, повинуясь моему мысленному приказу. Я никогда не являлся безоговорочным сторонником сенситивного управления ввиду возможности элементарной блокировки слабых нейротоков, но на Корабле дураков я не боялся глушилок — если эти идиоты подсветку наружного борта не могли обеспечить, то о каком подавлении сенситивного управления речь!

Кинг-Конг как стоял, так и лёг, звучно припечатав палубу затылком. Специалисты утверждают, что трицератопс, например, имел лобную кость толщиной шесть сантиметров. Врут? Не знаю. Если бы у меня была такая кость во лбу, я бы никогда не пользовался зонтиком и открывал бы сейфы кивком головы! Но даже трицератопс, получив в лоб две пули из термокинетического пистолета, брякнулся бы на палубу Корабля дураков.

Крепкотелые девицы, стоявшие с боков подстреленного обезьяныша, синхронно прыгнули в стороны. Должно быть, испугались. В одну я пустил третью пулю, а в другую — струю хладогена из фризера. Оба выстрела оказались удачны, транссексуалы взвыли.

Толпа, зачарованно наблюдавшая за происходившим, вдруг заволновалась. Люди подались в разные стороны, возмущённо закричали, кто-то кого-то толкнул, моментально возникла сумятица, раздались выстрелы. Многие посетители рабского рынка проигнорировали запрет на ношение огнестрельного оружия на борту Корабля дураков. К счастью, стреляли не в меня — палили друг в дружку, развлекаясь сообразно своим представлениям о весёлом досуге.

Я вскочил с колена и помчался к помосту с рабами.

Негр отбивался от двух энергичных молодых людей, явно пытавшихся завладеть только что купленным мною товаром. Грозный обладатель литеры «Z» на темени удачно завалил одного из них, всадив в колено пару коротких оперённых дротиков, однако с другим справиться не смог — у того под одеждой оказался какой-то доспех. От его груди и предплечья отскочили четыре дротика.

Я пустил в спину «неуязвимого» струю хладогена. Получив от стремительной заморозки одежды и тела термический удар, он пискнул и без чувств упал навзничь. В лучшем случае — уже мёртв, в худшем — переживал коллапс, и его ждало в высшей степени мучительное пробуждение.

Подскочив к помосту, я рявкнул скованным цепью людям:

— За мной! Быстро!

Но они не шелохнулись, пребывая в ступоре. Вполне обычная, кстати, реакция для вполне обычных людей. Дотянувшись до цепи, я рванул её на себя, заставив рабов прыгнуть вниз.

— За мной! Не отставать! — я поволок всю семейку прочь, к причальному терминалу.

И самое время! Загремели разрывы дымовых, газовых и ослепляющих гранат. Если бы я не имел навыка действий в условиях их применения, то непременно бы потерял ориентацию в пространстве, ослеп, оглох и отравился бы перечным газом. Но всякий донской казак проходит интенсивный курс подготовки к террористической деятельности, захвата заложников и противодействия силовым действиям спецслужб. Так что я остался жив, относительно невредим и успешно выволок в коридор освобождённых мною рабов.