Атаман Альтаира - Страница 41

Я закончил преображение, наложив на голые предплечья временные татуировки: одна из них изображала паука, вторая — латинскую литеру «J». Для придания лицу большей схожести с рылом Летелльера Кабаниса, я заправил за щёки две пластиковые подложки, вставил в ноздри расширители, а в глаза — контактные линзы в крапинку. Получилось довольно похоже на оригинал. Однако это само по себе нисколько не приближало к выполнению непростой миссии.

Чтобы узнать маршрут, который выбрали супруги Вэнс, покинув борт «Фунта изюма», необходимо было подключиться к информационной базе «Квадропупля». Разумеется, я не мог это сделать пилкой для ногтей или столовой ложкой — мне был нужен мини-компьютер. Его я положил в карман бриджей, в другой карман — фотонный накопитель, позволявший бесконтактно снимать информацию с компьютерных сетей.

«Квадропупль» напоминал вращающийся стакан. Две дюжины причальных узлов находились на верхней и нижней его кромках. Сами стенки стакана представляли собой жилую зону, в которой, благодаря вращению, существовала сила тяжести в половину земной, что создавало вполне комфортные условия обитания. Через центральную часть «стакана» в виде своеобразного стержня проходила так называемая нежилая зона, где располагались ядерные реакторы и системы жизнеобеспечения.

Причаливание, как обычно, прошло в штатном режиме. «Фунт изюма», превратившийся в «Киамацу-йоту-широ», медленно вполз в громадный проём раскрытых ворот и очутился в залитом слепящим светом ангаре. Прошла минута-другая, мощные манипуляторы жёстко зафиксировали корабль, затем воздух с рёвом ворвался в огромный ангар и бортовой компьютер голосом мифического Витаса оповестил меня: «Причальная процедура полностью и успешно завершена! Полёт окончен!»

Я загромыхал магнитными ботинками к выходу. Все причалы «Квадропупля» находились в зоне невесомости, так что обувь с магнитными подошвами являлась совершенно необходимым элементом одежды всякого, кто не желал при первом же шаге получить потолком по голове.

Эскалатор к люку уже был подан. Перед ним стояли два робота: один — банкомат, другой — регистратор. Я оплатил шестичасовую стоянку, получил нагрудную «карточку гостя» с собственным портретом и идентификационным кодом. Карточку эту снимать нельзя. Но донские казаки подобные запреты считали для себя необязательными.

Лифты на «Квадропупле» вмещали по двести человек, так что в любом случае ждать долго не пришлось бы.

Едва я пристроился в хвост очереди, мимо меня прошёл мужичонка странного вида, внимательно посмотревший мне в глаза. При ходьбе в его членах обнаруживалась некая развинченность, а задница в голубых штанах со стразами прямо-таки жила самостоятельной жизнью. Он прошёл мимо меня вторично, пропел гнусавым козлетоном: «Ко-о-оль ты не глух, не туп, не сле-е-еп, Узнаешь мой афганский рэпп! Уа-уа! Уа-уа!»

Моя левая ладонь сжалась в кулак. Я — переученный левша, поэтому мой первый удар всегда левой.

Тут подошёл лифт, створки откатились в стороны. Мужичонка в третий раз оказался подле меня и искательно пробормотал:

— А я знаю вас! Знаю, знаю, не отнекивайтесь!

Донские казаки не ругаются матерно. Словесная брань выражает гнев, потерю самоконтроля, а это равносильно утрате собственного мужского достоинства. Для «донца» третьего тысячелетия выругаться — значит потерять лицо. Но в эту минуту мне захотелось послать неизвестного педика «по матери».

— А я тебя — нет! — ответил я как можно недружелюбнее и прошёл в лифт.

— Тебя зовут Фил Коллинз, ты ведёшь передачу «Сладкий мёд — горькое дерьмо» на Би-Би-Си! — пробубнил мне в спину обладатель подвижной поясницы.

Я не знал, кто такой Фил Коллинз и какую передачу он ведёт — данное обстоятельство спасло болтуна от нокаута прямо на пороге лифта.

Спускались мы довольно долго — минуты полторы. Наконец, достигнув нижней отметки, лифт остановился.

Народ вывалился наружу. Я потянулся за остальными, стреляя глазами по вывескам на фасадах зданий. Меня интересовал узел связи «univer-net», он обязательно должен находиться неподалёку от зоны прибытия лифтов.

Действительно на третьем по счёту двухэтажном доме, я увидел нужную мне вывеску.

В узле связи я оплатил получасовой трафик и засел за работу. Мне предстояла, так сказать, «организация атаки компьютерной сети с удалённого терминала». Сначала я создал на местном сервере три индексных ящика для получения сообщений. Затем отправился на один из своих многочисленных ящиков, созданных задолго до этого дня совсем по другому поводу, и убедился, что тот прекрасно работает. Физически сервер, на котором располагался упомянутый ящик, находился на удалении более двух миллионов парсек от «Квадропупля», что не помешало управлять им без задержек.

В упомянутом удалённом ящике я осуществил тонкую настройку «программы-питона», прописав все действия, которые ей надлежало совершить в скором будущем, после чего отправил её самому себе, в те три ящика, что только что создал. «Питон» мог решать самый широкий круг задач — от создания разного рода сбоев и генерации помех, до принудительного отключения отдельных подсистем.

Чтобы обезопасить серверы от такого рода программ, всегда ставились защитные барьеры — как программные, так и аппаратные. Но «питоны» обычно преодолевали их, разбиваясь на отдельные куски, каждый из которых не определялся как опасный продукт.

Вся возня с настройкой программы, её пересылкой и сборкой после прибытия в почтовые ящики, заняла у меня не более десяти минут.