Я помахал ему рукой:
— Хэллоу, братанга!
Тот лишь кивком указал в сторону массивного сканера, предназначенного для обнаружения скрытого под одеждой оружия и взрывчатых веществ.
Я встал между пластинами, снова помахал рукой офицеру Службы Политической Безопасности:
— Вы как-то невеселы!
— Всё шутите, да? Ну-ну, недолго осталось, — хмыкнул астеник. — Оружия при вас нет, кроме вашего мозгового имплантата, так что идёмте за мной!
Я двигался в окружении шестёрки десантников. Впереди — астеник в чёрном. Выйдя из продольного коридора, мы оказались в широком поперечном. Из поперечного снова попали в продольный, расположенный параллельно тому, в котором я оказался, выйдя из шлюзовой камеры. Отличие лишь в том, что этот коридор располагался в недрах космического корабля и имел каюты по обе стороны.
Астеник в чёрном отомкнул магнитным ключом замок на одной из дверей и кивком указал на открывшийся проём.
Я вошёл в хорошо освещённое помещение. То ли салон, то ли клуб… Диваны с подставками для ног вдоль стен. Убирающиеся в пол стеклянные столики, голографические проекции на потолке. Озонированный воздух… На одном из диванов в углу сидела та самая женщина, которая ударила меня ногой во время допроса на Нероне. Теперь она была облачена в белые кожаные одежды, которые почему-то напомнили мне облачение Ксанфа.
Сука в ботах — именно так я мысленно прозвал её во время нашего первого свидания — меланхолично тянула пыхкалку с каким-то лёгким наркотиком. Несмотря на прекрасно работавшую вентиляцию, я уловил запах «плачущей конопли» с Амадея: довольно дорогой релаксирующей травы, которую обычно курят лесбиянки.
Щёлкнул дверной замок — астеник затворил за собой дверь. Пройдя мимо меня, он неожиданно похлопал по плечу:
— Садись, давай, Сэмми!
Какой-то подвох! Начало разговора никак не походило на допрос. Да и помещение меньше всего напоминало камеру или карцер. Между тем, я не сомневался, что на громадном крейсере должны быть специализированные помещения, приспособленные для содержания арестантов, допросов и казней.
Я опустился на диван у противоположной стенки. Женщина с пыхкалкой и астеник оказались сидящими напротив меня.
— Всё очень плохо, Сэмми, — начал астеник. — В первую очередь, для тебя…
— Бить будете? Или прищепки на соски, пенис и губы?
— А тебе очень хочется? — в тон мне отозвалась дамочка. — Уж я тебе заверну прищепку на пенис, не сомневайся!
Астеник в чёрном прервал нашу пикировку:
— Силами, недоступными твоему, Сэмми, пониманию, уже запущена цепь событий, которую пока ни мы, ни ты, ни кто-то другой в нашем мире не в силах постичь, изменить или предотвратить…
— Что-что? — Слова показались знакомы, хотя в ту минуту я вовсе не связал их с тем, что мне говорила не так давно Натс.
— Мы считаем, что наш мир подвергся атаке или… скажем иначе… неявному внедрению совершенно чужеродной силы. Мы пока не в состоянии постичь её природу, место происхождения и цели, которые эта сила ставит перед собою. Но не сомневаемся в том, что сила эта абсолютно враждебна нашему миру. Заметь, Сэмми, я говорю вовсе не о европейской цивилизации. Я говорю о мире людей вообще! Инструментом этой силы оказалась та самая Натс. Или Наталья Александровна Тихомирова, как называем её мы.
— Худенькая, безоружная, зеленоглазая девушка — инструмент чужеродной и враждебной силы? Видал я в жизни своей разных агентов! В том числе, кстати, из вашего ведомства. Натс не из таковых! Сдаётся мне, что вы просто-напросто психопат.
— Я не психопат. Я генеральный комиссар политической безопасности второго ранга. Таких, как я, в целой Вселенной всего девять человек.
— Жаль, что не восемь, — посочувствовал я. — Если бы восемь, то ваш чин показался бы гораздо значительнее.
Он проигнорировал мои потуги пошутить:
— В моём распоряжении большие ресурсы. Практически неограниченные. Я имею очень большие полномочия. Кроме того, я имею немалое личное желание хорошо выполнить порученное задание…
— Не понимаю, господин генеральный комиссар второго ранга, что за околесицу вы несёте. У меня, знаете ли, рассеянное внимание, больше пяти минут я не могу думать об одном и том же предмете. Если хотите привлечь моё внимание, пощёлкайте пальцами или же поговорите обо мне самом.
— Что ж, Сэмми, давай поговорим о тебе, — тут же согласился астеник в чёрном, хотя и не стал щёлкать пальцами. — Мы прекрасно понимаем, что ты никакой не Сэмми. Ты один из тех пакостников, что мечутся по цивилизованным сообществам и гадят везде, где получают шанс делать это безнаказанно. Ваши пресловутые казаки — это самая большая беда современного мира. Я бы даже с пиратами смирился, но вот казаков вывел бы всех под корень.
— Ваши предки-чекисты в двадцатом веке уже пытались поработать в этом направлении, — заметил я.
— Заткнись и слушай! Ты убил наших людей в Звёздном Акапулько. Уже за одно это тебя надлежит закатать пожизненно в Даннемору.
— Господи Иисусе, не может быть! Господин генеральный комиссар, наши сердца бьются в унисон! Может, и правда, вам закатать меня в Даннемору? Я даже не стану требовать снисхождения!
— Но в Даннемору ты не поедешь. Мне необходимо получить в свои руки Натс. Или Наташу Тихомирову, если угодно. Мы следили за твоими перемещениями по Вселенной, и ты привёл нас к ней. Мне как специалисту в области контрразведки приятно сознавать, что ты не засёк установленное за тобой наблюдение и фактически расшифровал себя. Однако неудачная попытка захватить силами нашей диверсионной группы резиденцию «Покахонтас» позволила тебе всё же получить некоторую фору. У меня, разумеется, есть запасной вариант… Запасной вариант существует всегда, как раз на тот случай, если в ход событий вмешается какой-нибудь умник вроде тебя.