Атаман Альтаира - Страница 9

Магазин Пожирателя Бесконечности представлял собою облезлый отсек с рядами металлических стеллажей и разным хламом. Никакой системы в расположении товаров! Пожиратель с восторгом жизнерадостного дебила принялся метаться между стеллажами (насколько это позволяла ему негнущаяся нога), нахваливая выставленный товар:

— Тут у меня коробка со стеклянными глазами! Их можно использовать для приготовления бус! Вы носите бусы? А вот тут у меня сухой клей! Поимел как-то коробку сухого суперцемента. Вам надо? Нет? Возьмите хоть что-нибудь!

Чтобы сделать приятное хозяину я, в конце концов, купил за пятнадцать УРОДов «пыхкалку» с термобатареей. Никогда я не был наркоманом, но среди массы бесполезных предметов, выставленных в магазине Пожирателя, «пыхкалка» являлась наименее бесполезной. Во всяком случае, она оказалась бы востребована практически на любой цивилизованной планете. В последние годы стало модно не курить лёгкие наркотики, а «пыхкать» их. Другими словами, использовать для вдыхания не продукты горения, а выделившийся в результате возгонки без доступа воздуха газ. Потому «пыхкалки» разного вида и конструкции стали весьма популярны среди публики известного сорта.

Сбагрив мне наркоманский прибор, Пожиратель Бесконечности впал в состояние, близкое к эйфории. Он и до того был энергичен, теперь же буквально светился изнутри, разве что искрами не сыпал:

— Идёмте скорее, господин Мпепедо! В соседнем секторе сейчас начнутся торги рабами! Давайте продадим вам парочку рабов?!

В чём я совершенно не нуждался, так это в рабах. Однако бывшая скамейка Юпса, а ныне великий и ужасный Пожиратель Бесконечности, гнул свою линию:

— Пойдёмте, посмотрим! Вдруг что-то интересное попадётся!

Я дал себя уговорить, и капо капитале повёл меня чередой мрачных помещений в соседний сектор. Несколько полутёмных отсеков, наполненных спёртым воздухом, в сумраке которых копошились человекоподобные твари…

Повелитель вывел меня в широкий коридор, разделявший Корабль дураков на так называемые внутренний и внешний радиусы. Коридор шёл внутри громадного тора, образовывавшего станцию, нигде не разрываясь. В стародавние времена, когда Корабль дураков являлся ещё Авиценной, сей коридор служил главной транспортной магистралью этого астроинженерного сооружения. Теперь же проложенный в нём монорельс частично оказался разобран, а многие электрические и воздушные коммуникации, проложенные вдоль стен и под потолком, безжалостно вырезаны или оборваны. Коридор служил границей между секторами. С одной его стороны находились помещения, которые контролировал Пожиратель Бесконечности, а с другой — какой-то другой придурок, имени которого я не знал.

Воздух в коридоре оказался несколько чище, но только чуть-чуть. С непривычки голова у меня закружилась. Я постарался сразу напрячь внимание, дабы ничего не пропустить: на Корабле дураков расслабляться не следовало ни на минуту. Посреди коридора стояла колоритная пара мужчин с одинаковыми татуировками на предплечьях левых рук — очевидно, члены конкурирующей банды. На поясах у них висели какие-то железки, которые я бы классифицировал как обрезки арматуры — это было оружие татуированных воинов. Завидев Пожирателя, оба осклабились и обратились к нему на каком-то неизвестном мне диалекте. Пожиратель что-то ответил недобрым молодцам, кивнул в мою сторону, видно, объяснил, что ведёт меня в соседний сектор на торги рабами, и мы беспрепятственно миновали кордон.

Миновав узкий тамбур, мы прошли в отсек, служивший некогда прогулочной галереей. Он был настолько длинен, что в нём угадывался изгиб тороидального корпуса станции. Стена напротив входа была занята тремя большими окнами, из которых открывался прекрасный вид на космос. Корпус орбитальной станции чёрной стеной выделялся на фоне рассыпанных по небу звёзд. Раньше, когда наружная подсветка Авиценны ещё работала, вид из этих окон, должно быть, поражал своим величием. Идиоты, гении и поэты, рассевшись в креслах, испытывали, видимо, немалый терапевтический эффект от его лицезрения. Теперь же, когда подсветка приказала долго жить, картинка за бортом сделалась мрачной и даже угрожающей. Чёрный борт орбитальной станции можно было с полным основанием счесть символом беды.

Посреди галереи вокруг высоких металлических ящиков из-под опреснительных картриджей — откуда только они здесь появились? — толпилось человек пятьдесят разношёрстного люда. Подавляющее большинство — не обитатели Корабля дураков. По ярко-оранжевым кимоно я опознал двух жителей Неосфены. Подле них — группа молодых людей с шёлковыми лавенсбрю и в разноцветных засупонках (не иначе, как граждане хорошо знакомого мне Голубого Пепедука). Обращал на себя внимание кряжистый мужик в чёрной форме «звёздного десанта» с планеты Дивклептос, а также несколько человек в приметных переливчатых комбинезонах «службы метеорной защиты» планеты Зухрияр.

Нашего появления никто не заметил. Лица присутствовавших были обращены к металлическим ящикам, на которых скакал карлик с микрофоном. Он ревел нечто нечленораздельное, хотя и… по-русски. Это оказался ведущий торгов. Как раз принялся расхваливать очередную партию выставленных на продажу людей:

— Наши друзья-молокане пригнали четырёх европеоидов. Все мужского пола, возраст толком неизвестен! Каждый по-своему хорош: белая кожа, разинутый рот, коли есть жопа, то не урод!

На ящики поднялся крупный альбинос в керамическом нагрудном доспехе. В руках он держал конец цепи, пристёгнутый к ошейникам четверых измождённых мужчин. Рабы смотрели затравленно.